weiss_edel (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
weiss_edel) wrote2023-04-23 10:02 am
weiss_edel) wrote2023-04-23 10:02 am
Entry tags:
Законы и бытиё
Эпиграф: “Узнать все богатство и разнообразие мыслей, роящихся в мужских головах, мне помог ЖЖ.”
/Яна Кубаева, aka Морена Морана/
В комментариях к одному посту у меня случилась дискуссия с Евгением Рудным на тему физических законов. Довольно бестолковая дискуссия, потому что мы говорили явно на разных языках. Я старался высказываться максимально ясно, но оппонент неизменно отвечал, что ему непонятно, и что у меня противоречия. Я пытался переформулировать по-понятнее, но бестолку. Видимо, у нас с ним слишком разный багаж понятий.
Он даже по результатам написал свой пост, где назвал меня “физическим империалистом” и сказал, что я мечусь по синусоиде в своих утверждениях:
“Начну с высказывания mercibo в духе ‘физического империализма’:
‘Наука физика — она одна про реальные законы. Все остальные (биология, геология, астрономия) — о результатах работы этих законов в разных условиях, применительно к разным системам. Причём все эти науки возникают и развиваются самостоятельно до тех пор, пока физики не находят, как объяснить их с помощью своих законов. И тогда физика становится ядром ранее самостоятельной науки. В первую очередь, это произошло с химией, потом с астрономией.’
В обсуждении я попытался понять, что подразумевается под ‘реальным законом’ в данном случае. Результат получился ожидаемым, поскольку понятие закона физики внутренне противоречиво. С одной стороны требуется ввести в рассмотрение объективные законы физики, с другой — крайне сложно сказать, что же это такое. В результате можно увидеть колебания по синусоиде между утверждениями, что законы физики является моделью и что существуют объективные/реальные законы физики.”
Я не вижу никаких шараханий “по синусоиде” и никаких “внутренних противоречий”. Мне кажется, всё достаточно ясно разделяется. Есть две чётко различающихся стороны - вселенная (она же природа) и познающий её человек. Если не мешать всё в одну кучу, а рассматривать каждую из этих сущностей по отдельности, понимая в чём они принципиально различаются, то всё, на мой взгляд, будет очевидно.
Возьмём первую сторону - вселенную. Она существует каким-то вполне определённым способом. У неё есть какие-то свои привычки, которые она никогда не нарушает. Есть соблазн назвать это “законами”, но я этого делать не буду, потому что под “законом” обычно подразумевается какая-то текстовая и/или символьная формулировка. Но, поскольку вселенная возникла задолго до появления человека, то существование её очень долго обходилось без текстового описания. Этот факт нисколько не мешал верчению галактик, зарождению и гибели звёзд. Шли ядерные реакции, атомы испускали фотоны, всё друг к другу притягивалось, вращалось и прочее. Никто не вычленял из пространства звёзды, планеты, туманности - всё это была (и есть) единая безымянная глыба. Где кончается планета, а начинается космическое пространство? Такого вопроса не стояло, поскольку некому было его поставить. Конечно, вселенная была, как и теперь, структурирована, подчиняясь своему способу существования. Если считать материю разновидностью информации, то вся вселенная целиком - формула, её же описывающая.
Обратимся теперь ко второй стороне - познающему человеку. Когда человек стал осваивать мир, он начал получать представление о способе существования вселенной. Он мог просто посмотреть на вселенную, сказать “Уау”, констатировать наличие этой громадной информационной структуры и на этом остановиться. Но так ничего не познаешь. В мозгу ничего нового не появится.
При попытке понять мир первое, что бросается в глаза - мир неоднороден. Он не похож на простирающийся бесконечно кисель. Он структурирован. А, значит, на следующем шаге познающий разум разделяет его на отдельные объекты. Уже на этом шаге представление о мире начинает расходиться с самим миром. Где кончается один объект и начинается другой? Что происходит, если два объекта слипаются, или один разлетается на части? Уже на этом этапе в голове начинает строиться модель мира, и дальше сознание манипулирует не с самим миром, а с его моделью. А точнее с разными моделями, стараясь подобрать поточнее, отбрасывая неудачные.
Потом какому-то объекту даётся имя: “Это камень”. Он твёрдый, тяжёлый, помещается в руку, имеет хорошо выраженную стабильную поверхность - отличный кандидат на выделение из вселенной в обособленное её подмножество. Вот другой объект, с совсем другими свойствами. Назовём его “дерево”. Вот третий, отличный от первых двух. Но он тоже твёрдый, тоже помещается в руку. Хотя он несомненно отличается от первого, но он всё же гораздо к нему ближе, чем ко второму. Назовём его тоже камнем. Таким образом начинается классификация. Когда мы говорим: “Дай мне камень. Да не этот, поменьше.” Мы уже работаем с моделью мира, в которой выделен класс объектов - “камни”. И уже имеем первое затруднение: объекты, отнесённые к одному классу, всё же различаются. Всякая модель ограничена. У нас неизбежно будут затруднения с классификацией пограничных объектов. Огромный валун, обломок горы - это всё ещё камень? Можно ли песчинку считать камнем? А комок мокрой глины? Важно помнить, что все эти затруднения присущи только нам, пытающимся словами описать мир. У вселенной таких затруднений нет - она ничего не пытается назвать. Часто слышишь, что есть некий парадокс в том, что электрон одновременно и частица, и волна. На самом деле парадокс лишь в том, что у нас есть две разные, не стыкующиеся модели, два математических подхода к описанию поведения электрона. Наше описание, существующее исключительно в наших головах, противоречиво. А электрону это всё до фонаря. Он просто существует так, как ему удобно, как он существует испокон веков. Если бы он вдруг засуществовал как-нибудь по-другому, возможно, более понятно для нас, мир бы рухнул.
Платон утверждал, что каждой реальной вещи в некоем “мире идей” соответствует её “идеальный совершенный оригинал”, а она его приблизительная копия. Вселенная посмеялась бы над такой трактовкой. Я думаю, всё ровно наоборот. Нет ничего, кроме того, что есть, вселенная - собрание конкретных объектов и более ничего. Каждая планета уникальна, и у вселенной нет нужды относить её к классу планет. Только человеку свойственно мучиться вопросом: “Считать Плутон планетой или нет?” Мир идей возникает в голове человека в процессе познания, освоения вещественного мира. Невозможно вместить в голову все камни мира, но можно вместить понятие “камень”. Оно в точности ничему не соответствует, но помогает уложить бесконечное в конечной голове. Называние, классификация, построение моделей - это способ познания, позволяющий объять необъятное. Он чреват погрешностями, но он лучше, чем ничего.
Каждый камень индивидуален. Когда мы бросаем камни, они летят очень по разному. Невозможно дважды полностью повторить траекторию. Но всё же можно заметить в них сходство. Камень сначала плавно взлетает вверх, потом падает на землю. Сколько бы мы не сделали бросков, общий рисунок поведения будет повторяться. Так мы обнаруживаем закономерность. Насколько это стабильная закономерность? Сохранится ли она, если уйти далеко от этого места, а если попробовать через полгода? Всё, чем мы располагаем - наш опыт, а потому на все эти вопросы нет надёжного ответа.
Многие философствующие на это тут же восклицают: “Нет надёжного ответа? Значит, ничего нет, значит, мы ничего не знаем, объективная реальность не существует!” Я к этому отношусь спокойно. Я спокоен за объективную реальность. Она, конечно, существует. Просто наши знания всегда были и будут ограниченными. Проблема в нас. Тут нет трагедии, нам с этим жить.
Так вот, найденные закономерности действительно, бывает, не подтверждаются. Древние египтяне видели Нил, который течёт на север, и считали, что все реки текут на север. И даже север они называли - “то, куда текут реки”. Когда они увидели Тигр и Евфрат, текущие на юг, у них случился разрыв шаблона.
В июле Нил разливается, насыщая влагой поля. Это случается стабильно каждый год. Очень надёжная закономерность. Но иногда случается засуха, и Нил практически не разливается.
Подмечая закономерности, человек одновременно замечает, что они разного качества в смысле вероятности и точности повторения. Что общего в полёте разных камней, и что в них различается? Не получается в точности повторить движение руки. Лёгкий предмет летит не так, как тяжёлый - на него оказывает влияние сопротивление воздуха. Порывы ветра могут изменить траекторию. Если предмет закрутить вокруг своей оси, его полёт изменится. Видя эти разные факторы, человек научается различать воздействие каждого из них, разделять модель на подмодели. Фокусируясь на одной подмодели, отбрасывая то, что объясняется другими, удаётся значительно повысить качество найденной закономерности. Например, существует закономерность, известная, как “закон сообщающихся сосудов”: жидкость, налитая в сообщающиеся сосуды, устанавливается на одном уровне. Но если в одном сосуде вода, а в другом масло, или в одном сосуде вода горячая, а в другом холодная, или если закрутить сосуды на центрифуге так, что один будет ближе к оси вращения а другой дальше, можно наблюдать отклонения от данной закономерности. То есть, вообще-то это очень хорошая закономерность, настолько надёжная, что её назвали “законом”. Но она имеет свои границы применения: жидкость должна быть однородная, система инерциальная, состояние - статичное. Если хорошо понимать пределы применимости и в дополнение к базовой модели учесть второстепенные вроде неоднородности жидкости, то можно опять получить точный результат, повысить надёжность закономерности.
И, наконец, внутри базовой модели находя её составляющие части, деля её на всё более базовые, наука достигает уровня супернадёжных закономерностей. Настолько надёжных, что практически немыслимо их нарушение. Такие закономерности называют законами. Так Ньютон нашёл то общее, что есть в любом полёте камня, да ещё и обнаружил, что то же самое определяет полёт планет, и вывел свой закон всемирного тяготения, который выполняется с изумительной точностью. И множество всяких ранее известных закономерностей вроде “закона сообщающихся сосудов”оказалось следствием данного закона. И даже, не проводя дополнительных экспериментов, можно предсказать, что если разнести сообщающиеся сосуды далеко, их общая поверхность будет не плоскостью, а сферой с центром в центре Земли. Этот закон настолько надёжен, что когда в движении планет обнаруживаются отклонения, учёные не спешат винить закон, а ищут и находят ранее неизвестную планету.
Где кончается закономерность и начинается закон? Ведь даже для закона всемирного тяготения в формулировке Ньютона нашлись границы применения. Для точной работы системы GPS его оказалось мало, пришлось учитывать поправки, следующие из теории относительности Эйнштейна. Возможно, гравитационная постоянная неодинакова во всех точках вселенной и непостоянна во времени. То есть вопрос отнесения некоей причинно-следственной связи к “закономерностям” или “законам” - всё тот же вопрос классификации, имманентно присущий процессу познания. Мы уже с вами поняли, что незачем ломать голову над “парадоксами” и спорить до хрипоты, что как назвать. Это проблема нашего языка, применение ограниченного дискретного набора понятий для классификации неограниченного многообразия сущностей. Можно сравнивать закономерности по степени их строгости, но спорить о том, какую уже можно считать законом, а какую ещё нет - забава для философов.
Впрочем, есть важный критерий, помогающий различать закон и закономерность. Если закономерность иногда нарушается, это нормально - бывает. Если нарушится закон, то это скандал, требующий особого внимания, поиска причин. Возможно, это ошибка эксперимента (это чаще всего), и надо сделать эксперимент чище. Возможно, мы вышли за границы применимости модели, где начинают работать другие, ещё неоткрытые законы.
С этой точки зрения, законы физики, несомненно самые строгие, самые надёжные и имеют больше прав называться законами, чем все остальные. Открывая их, учёные докопались до самых базовых моделей, до каких на сегодняшний день способен человек. Это тот фундамент, на котором стоит здание современной науки. Некоторые науки, вроде химии, прочно опёрлись на этот фундамент. Чем больше этажей отделяет какую-то науку от фундамента, тем менее строги её законы. Именно это я имел ввиду, когда писал, что только в физике реальные законы. Мне кажется, всё вполне ясно и непротиворечиво.
Господину Рудному должно понравиться. Он любит ясные формулировки вроде этой:
“Как существует электрон
'Электрон существует как паттерн, который мы выделяем из всего набора эмпирических данных, ассоциируемых с теоретическим объектом «электрон», чье «реальное определение» сейчас задается Стандартной моделью и сопутствующими концепциями квантовой механики. В ходе научной революции электрон как паттерн никуда не исчезает, поскольку части «реальных определений» паттернов старой «парадигмы», тех, которые удастся ретроспективно проинтерпретировать и функционально значимо встроить в новую, будут включены в «реальные определения» новых паттернов, что указывает на наличие отношения «эссенциальной зависимости» между «старым» и «новым» паттернами.'
Н. В. Головко, 'Дж. Лэдимен, Д. Деннет и Дж. Лоу: Как существует электрон'. Сибирский философский журнал 20, no. 2 (2022): 19-42.”
Я, признаюсь, не сразу понял, что имеется в виду. “Электрон существует как паттерн” - это как? Что значит слово “паттерн”? Как по мне, оно само требует толкования. И что-то сильно торчат уши платоновского мира идей. То есть, речь идёт о смене наших представлений об объекте (электроне). Когда делаются новые открытия, возникает вопрос преемственности представлений. Если на объект взглянули под совсем новым углом, точно ли мы имеем в виду всё тот же объект?
Но всё это, конечно же, не об электроне, а об эволюции наших знаний о нём: о смене “парадигм” и присущих им “паттернов”. В существовании электрона же ничего при этом не меняется, потому что он просто существует как электрон, а не как паттерн. Ему дела нет до наших паттернов.
Mise à jour 2023/05/24. Хороший попался комментарий, близкий, как мне кажется, моему мнению:
"Всякое утверждение об окружающей реальности — это социальный конструкт хотя бы уже потому, что оно пытается описывать эту реальность в терминах нашего социального опыта
Наблюдение и измерение — фундаментальные понятия науки — являются продуктами социального бытия. Сами по себе электроны и протоны понятия не имеют, что такое измерение и наблюдение
Электроны и протоны также не имеют ни малейшего понятия о том, что такое теория, гипотеза, проверка, вычисление, аппроксимация и другие формы и способы отношений людей с далеким от всей этой суеты миром протонов и электронов
Наука — это что-то вроде интерфейса, по одну сторону которой находится крайне сложный материальный мир, а по другую — довольно ограниченный в своих возможностях человеческий мозг, с его неспособностью удерживать в поле внимания и воображении более десятка объектов одновременно, неспособностью надолго запоминать новое с первого раза, неспособностью понимать сколько-нибудь сложное целиком, а только по частям и т д
Поэтому методом науки неизбежно является редукция, расчленение сложных реалий окружающего мира на крошечные логические порции, которые человеческий мозг способен усвоить. И их каталогизирование и систематизация, в надежде потом воссоздать из этих логических крошек картину исходного целого
Некоторые аспекты бытия окружающего мира, вроде совместного движения планет вокруг Солнца, такое кромсание на логические кусочки выдерживают относительно безболезненно. А для других его аспектов такой подход является фатальным. По этой причине, к примеру, психология отстает от физики даже не на столетия, а на тысячелетия"
/Яна Кубаева, aka Морена Морана/
В комментариях к одному посту у меня случилась дискуссия с Евгением Рудным на тему физических законов. Довольно бестолковая дискуссия, потому что мы говорили явно на разных языках. Я старался высказываться максимально ясно, но оппонент неизменно отвечал, что ему непонятно, и что у меня противоречия. Я пытался переформулировать по-понятнее, но бестолку. Видимо, у нас с ним слишком разный багаж понятий.
Он даже по результатам написал свой пост, где назвал меня “физическим империалистом” и сказал, что я мечусь по синусоиде в своих утверждениях:
“Начну с высказывания mercibo в духе ‘физического империализма’:
‘Наука физика — она одна про реальные законы. Все остальные (биология, геология, астрономия) — о результатах работы этих законов в разных условиях, применительно к разным системам. Причём все эти науки возникают и развиваются самостоятельно до тех пор, пока физики не находят, как объяснить их с помощью своих законов. И тогда физика становится ядром ранее самостоятельной науки. В первую очередь, это произошло с химией, потом с астрономией.’
В обсуждении я попытался понять, что подразумевается под ‘реальным законом’ в данном случае. Результат получился ожидаемым, поскольку понятие закона физики внутренне противоречиво. С одной стороны требуется ввести в рассмотрение объективные законы физики, с другой — крайне сложно сказать, что же это такое. В результате можно увидеть колебания по синусоиде между утверждениями, что законы физики является моделью и что существуют объективные/реальные законы физики.”
Я не вижу никаких шараханий “по синусоиде” и никаких “внутренних противоречий”. Мне кажется, всё достаточно ясно разделяется. Есть две чётко различающихся стороны - вселенная (она же природа) и познающий её человек. Если не мешать всё в одну кучу, а рассматривать каждую из этих сущностей по отдельности, понимая в чём они принципиально различаются, то всё, на мой взгляд, будет очевидно.
Возьмём первую сторону - вселенную. Она существует каким-то вполне определённым способом. У неё есть какие-то свои привычки, которые она никогда не нарушает. Есть соблазн назвать это “законами”, но я этого делать не буду, потому что под “законом” обычно подразумевается какая-то текстовая и/или символьная формулировка. Но, поскольку вселенная возникла задолго до появления человека, то существование её очень долго обходилось без текстового описания. Этот факт нисколько не мешал верчению галактик, зарождению и гибели звёзд. Шли ядерные реакции, атомы испускали фотоны, всё друг к другу притягивалось, вращалось и прочее. Никто не вычленял из пространства звёзды, планеты, туманности - всё это была (и есть) единая безымянная глыба. Где кончается планета, а начинается космическое пространство? Такого вопроса не стояло, поскольку некому было его поставить. Конечно, вселенная была, как и теперь, структурирована, подчиняясь своему способу существования. Если считать материю разновидностью информации, то вся вселенная целиком - формула, её же описывающая.
Обратимся теперь ко второй стороне - познающему человеку. Когда человек стал осваивать мир, он начал получать представление о способе существования вселенной. Он мог просто посмотреть на вселенную, сказать “Уау”, констатировать наличие этой громадной информационной структуры и на этом остановиться. Но так ничего не познаешь. В мозгу ничего нового не появится.
При попытке понять мир первое, что бросается в глаза - мир неоднороден. Он не похож на простирающийся бесконечно кисель. Он структурирован. А, значит, на следующем шаге познающий разум разделяет его на отдельные объекты. Уже на этом шаге представление о мире начинает расходиться с самим миром. Где кончается один объект и начинается другой? Что происходит, если два объекта слипаются, или один разлетается на части? Уже на этом этапе в голове начинает строиться модель мира, и дальше сознание манипулирует не с самим миром, а с его моделью. А точнее с разными моделями, стараясь подобрать поточнее, отбрасывая неудачные.
Потом какому-то объекту даётся имя: “Это камень”. Он твёрдый, тяжёлый, помещается в руку, имеет хорошо выраженную стабильную поверхность - отличный кандидат на выделение из вселенной в обособленное её подмножество. Вот другой объект, с совсем другими свойствами. Назовём его “дерево”. Вот третий, отличный от первых двух. Но он тоже твёрдый, тоже помещается в руку. Хотя он несомненно отличается от первого, но он всё же гораздо к нему ближе, чем ко второму. Назовём его тоже камнем. Таким образом начинается классификация. Когда мы говорим: “Дай мне камень. Да не этот, поменьше.” Мы уже работаем с моделью мира, в которой выделен класс объектов - “камни”. И уже имеем первое затруднение: объекты, отнесённые к одному классу, всё же различаются. Всякая модель ограничена. У нас неизбежно будут затруднения с классификацией пограничных объектов. Огромный валун, обломок горы - это всё ещё камень? Можно ли песчинку считать камнем? А комок мокрой глины? Важно помнить, что все эти затруднения присущи только нам, пытающимся словами описать мир. У вселенной таких затруднений нет - она ничего не пытается назвать. Часто слышишь, что есть некий парадокс в том, что электрон одновременно и частица, и волна. На самом деле парадокс лишь в том, что у нас есть две разные, не стыкующиеся модели, два математических подхода к описанию поведения электрона. Наше описание, существующее исключительно в наших головах, противоречиво. А электрону это всё до фонаря. Он просто существует так, как ему удобно, как он существует испокон веков. Если бы он вдруг засуществовал как-нибудь по-другому, возможно, более понятно для нас, мир бы рухнул.
Платон утверждал, что каждой реальной вещи в некоем “мире идей” соответствует её “идеальный совершенный оригинал”, а она его приблизительная копия. Вселенная посмеялась бы над такой трактовкой. Я думаю, всё ровно наоборот. Нет ничего, кроме того, что есть, вселенная - собрание конкретных объектов и более ничего. Каждая планета уникальна, и у вселенной нет нужды относить её к классу планет. Только человеку свойственно мучиться вопросом: “Считать Плутон планетой или нет?” Мир идей возникает в голове человека в процессе познания, освоения вещественного мира. Невозможно вместить в голову все камни мира, но можно вместить понятие “камень”. Оно в точности ничему не соответствует, но помогает уложить бесконечное в конечной голове. Называние, классификация, построение моделей - это способ познания, позволяющий объять необъятное. Он чреват погрешностями, но он лучше, чем ничего.
Каждый камень индивидуален. Когда мы бросаем камни, они летят очень по разному. Невозможно дважды полностью повторить траекторию. Но всё же можно заметить в них сходство. Камень сначала плавно взлетает вверх, потом падает на землю. Сколько бы мы не сделали бросков, общий рисунок поведения будет повторяться. Так мы обнаруживаем закономерность. Насколько это стабильная закономерность? Сохранится ли она, если уйти далеко от этого места, а если попробовать через полгода? Всё, чем мы располагаем - наш опыт, а потому на все эти вопросы нет надёжного ответа.
Многие философствующие на это тут же восклицают: “Нет надёжного ответа? Значит, ничего нет, значит, мы ничего не знаем, объективная реальность не существует!” Я к этому отношусь спокойно. Я спокоен за объективную реальность. Она, конечно, существует. Просто наши знания всегда были и будут ограниченными. Проблема в нас. Тут нет трагедии, нам с этим жить.
Так вот, найденные закономерности действительно, бывает, не подтверждаются. Древние египтяне видели Нил, который течёт на север, и считали, что все реки текут на север. И даже север они называли - “то, куда текут реки”. Когда они увидели Тигр и Евфрат, текущие на юг, у них случился разрыв шаблона.
В июле Нил разливается, насыщая влагой поля. Это случается стабильно каждый год. Очень надёжная закономерность. Но иногда случается засуха, и Нил практически не разливается.
Подмечая закономерности, человек одновременно замечает, что они разного качества в смысле вероятности и точности повторения. Что общего в полёте разных камней, и что в них различается? Не получается в точности повторить движение руки. Лёгкий предмет летит не так, как тяжёлый - на него оказывает влияние сопротивление воздуха. Порывы ветра могут изменить траекторию. Если предмет закрутить вокруг своей оси, его полёт изменится. Видя эти разные факторы, человек научается различать воздействие каждого из них, разделять модель на подмодели. Фокусируясь на одной подмодели, отбрасывая то, что объясняется другими, удаётся значительно повысить качество найденной закономерности. Например, существует закономерность, известная, как “закон сообщающихся сосудов”: жидкость, налитая в сообщающиеся сосуды, устанавливается на одном уровне. Но если в одном сосуде вода, а в другом масло, или в одном сосуде вода горячая, а в другом холодная, или если закрутить сосуды на центрифуге так, что один будет ближе к оси вращения а другой дальше, можно наблюдать отклонения от данной закономерности. То есть, вообще-то это очень хорошая закономерность, настолько надёжная, что её назвали “законом”. Но она имеет свои границы применения: жидкость должна быть однородная, система инерциальная, состояние - статичное. Если хорошо понимать пределы применимости и в дополнение к базовой модели учесть второстепенные вроде неоднородности жидкости, то можно опять получить точный результат, повысить надёжность закономерности.
И, наконец, внутри базовой модели находя её составляющие части, деля её на всё более базовые, наука достигает уровня супернадёжных закономерностей. Настолько надёжных, что практически немыслимо их нарушение. Такие закономерности называют законами. Так Ньютон нашёл то общее, что есть в любом полёте камня, да ещё и обнаружил, что то же самое определяет полёт планет, и вывел свой закон всемирного тяготения, который выполняется с изумительной точностью. И множество всяких ранее известных закономерностей вроде “закона сообщающихся сосудов”оказалось следствием данного закона. И даже, не проводя дополнительных экспериментов, можно предсказать, что если разнести сообщающиеся сосуды далеко, их общая поверхность будет не плоскостью, а сферой с центром в центре Земли. Этот закон настолько надёжен, что когда в движении планет обнаруживаются отклонения, учёные не спешат винить закон, а ищут и находят ранее неизвестную планету.
Где кончается закономерность и начинается закон? Ведь даже для закона всемирного тяготения в формулировке Ньютона нашлись границы применения. Для точной работы системы GPS его оказалось мало, пришлось учитывать поправки, следующие из теории относительности Эйнштейна. Возможно, гравитационная постоянная неодинакова во всех точках вселенной и непостоянна во времени. То есть вопрос отнесения некоей причинно-следственной связи к “закономерностям” или “законам” - всё тот же вопрос классификации, имманентно присущий процессу познания. Мы уже с вами поняли, что незачем ломать голову над “парадоксами” и спорить до хрипоты, что как назвать. Это проблема нашего языка, применение ограниченного дискретного набора понятий для классификации неограниченного многообразия сущностей. Можно сравнивать закономерности по степени их строгости, но спорить о том, какую уже можно считать законом, а какую ещё нет - забава для философов.
Впрочем, есть важный критерий, помогающий различать закон и закономерность. Если закономерность иногда нарушается, это нормально - бывает. Если нарушится закон, то это скандал, требующий особого внимания, поиска причин. Возможно, это ошибка эксперимента (это чаще всего), и надо сделать эксперимент чище. Возможно, мы вышли за границы применимости модели, где начинают работать другие, ещё неоткрытые законы.
С этой точки зрения, законы физики, несомненно самые строгие, самые надёжные и имеют больше прав называться законами, чем все остальные. Открывая их, учёные докопались до самых базовых моделей, до каких на сегодняшний день способен человек. Это тот фундамент, на котором стоит здание современной науки. Некоторые науки, вроде химии, прочно опёрлись на этот фундамент. Чем больше этажей отделяет какую-то науку от фундамента, тем менее строги её законы. Именно это я имел ввиду, когда писал, что только в физике реальные законы. Мне кажется, всё вполне ясно и непротиворечиво.
Господину Рудному должно понравиться. Он любит ясные формулировки вроде этой:
“Как существует электрон
'Электрон существует как паттерн, который мы выделяем из всего набора эмпирических данных, ассоциируемых с теоретическим объектом «электрон», чье «реальное определение» сейчас задается Стандартной моделью и сопутствующими концепциями квантовой механики. В ходе научной революции электрон как паттерн никуда не исчезает, поскольку части «реальных определений» паттернов старой «парадигмы», тех, которые удастся ретроспективно проинтерпретировать и функционально значимо встроить в новую, будут включены в «реальные определения» новых паттернов, что указывает на наличие отношения «эссенциальной зависимости» между «старым» и «новым» паттернами.'
Н. В. Головко, 'Дж. Лэдимен, Д. Деннет и Дж. Лоу: Как существует электрон'. Сибирский философский журнал 20, no. 2 (2022): 19-42.”
Я, признаюсь, не сразу понял, что имеется в виду. “Электрон существует как паттерн” - это как? Что значит слово “паттерн”? Как по мне, оно само требует толкования. И что-то сильно торчат уши платоновского мира идей. То есть, речь идёт о смене наших представлений об объекте (электроне). Когда делаются новые открытия, возникает вопрос преемственности представлений. Если на объект взглянули под совсем новым углом, точно ли мы имеем в виду всё тот же объект?
Но всё это, конечно же, не об электроне, а об эволюции наших знаний о нём: о смене “парадигм” и присущих им “паттернов”. В существовании электрона же ничего при этом не меняется, потому что он просто существует как электрон, а не как паттерн. Ему дела нет до наших паттернов.
Mise à jour 2023/05/24. Хороший попался комментарий, близкий, как мне кажется, моему мнению:
"Всякое утверждение об окружающей реальности — это социальный конструкт хотя бы уже потому, что оно пытается описывать эту реальность в терминах нашего социального опыта
Наблюдение и измерение — фундаментальные понятия науки — являются продуктами социального бытия. Сами по себе электроны и протоны понятия не имеют, что такое измерение и наблюдение
Электроны и протоны также не имеют ни малейшего понятия о том, что такое теория, гипотеза, проверка, вычисление, аппроксимация и другие формы и способы отношений людей с далеким от всей этой суеты миром протонов и электронов
Наука — это что-то вроде интерфейса, по одну сторону которой находится крайне сложный материальный мир, а по другую — довольно ограниченный в своих возможностях человеческий мозг, с его неспособностью удерживать в поле внимания и воображении более десятка объектов одновременно, неспособностью надолго запоминать новое с первого раза, неспособностью понимать сколько-нибудь сложное целиком, а только по частям и т д
Поэтому методом науки неизбежно является редукция, расчленение сложных реалий окружающего мира на крошечные логические порции, которые человеческий мозг способен усвоить. И их каталогизирование и систематизация, в надежде потом воссоздать из этих логических крошек картину исходного целого
Некоторые аспекты бытия окружающего мира, вроде совместного движения планет вокруг Солнца, такое кромсание на логические кусочки выдерживают относительно безболезненно. А для других его аспектов такой подход является фатальным. По этой причине, к примеру, психология отстает от физики даже не на столетия, а на тысячелетия"