No

Она возбуждённо говорила о том, что мучило её больше всего: о мужской агрессивности и женской угнетённости.

Он соглашался. Стремление подавить женщину ему виделось болезненным вывихом, идущим либо от неумения привлечь, завоевать её какими-то своими достоинствами, либо от извращённых сексуальных пристрастий, либо от ещё более глубоких психиатрических проблем.

Она рассказывала о своём горестном опыте жизни с душителем-манипулятором, о судьбах других женщин, с которыми ей довелось разбираться, помогая вырваться из паучьих сетей.

Он пытался вникнуть в малознакомые ему проблемы. Отрефлексировать, поставить себя на место слабой женщины, неспособной противостоять злобному насилию, вынужденной ему подчиниться.

Она говорила о том, как женщине порой трудно, даже страшно сказать “нет” чтобы не вызвать гнев, а с ним новое насилие. На её свитере было большими буквами вывязано “NO”. Это было напрямую связано с только что сказанными словами.

Он подумал о том, что, конечно, он как мужчина хочет завоевать женщину, стать для неё значимым, чтобы она прислушивалась к его мнению, чтобы в чём-то готова была бы ему подчиниться. Но при этом очень важно не затронуть её гордость, свободу. Чтобы его победа не воспринималась ею как её поражение, чтобы это была их общая победа.

Он положил руку ей на колено. Ощутил его округлость, твёрдые бугорки и более мягкие впадинки. Оно так естественно, почти привычно поместилось в его ладони.

Она говорила о токсичной маскулинности, о газлайтинге.

Он сравнивал верхнюю поверхность бедра, плотную и гладкую, с нижней - мягкой и податливой. И мысленно благодарил свою страстную феминистку за то, что она пришла в коротком платье и с голым ногами.