Бабочка, гл. 3, Перфоманс
Saturday, 7 April 2018 08:55 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
weiss_edel(эротическая фантазия)
Начало: гл. 1, В ресторане LJ, DW
Предыдущая: гл. 2, Модная коллекция LJ, DW
Хочу рассказать вам один случай. Я тогда была студенткой-первокурсницей, только-только приехала из сонной провинции в большой город. И, конечно, сразу же бросилась его исследовать, осваивать, примерять к себе. Сначала ходила обалдевшая по всяким известным местам. Так странно было видеть их не на фотографиях и не по телевизору, а наяву, прямо перед собой. Что вот, известные по лощёным фотографиям архитектурные очертания, оказывается, могут быть настоящими, можно потрогать их шершавую каменную поверхность, вот ветер швыряет на эти камни жёлтые листья. Вот наступают сумерки, и здания нахмуриваются, перестают быть похожими на свои парадные портреты. Потом я начала для себя открывать театры, выставки. Меня абсолютно всё восхищало, поражало, я пила эту бурлящую вокруг жизнь большими жадными глотками.
Но, нет, я не имею ввиду ночные клубы и прочие злачные места. Ко всему этому я относилась с брезгливостью и сторонилась такого сорта развлечений. За мной быстро начал ухаживать один парень. Он был милый, относился ко мне с плохо скрываемым обожанием, но я сразу поняла, что замуж за него никогда не выйду, поэтому старалась по возможности не сближаться, только иногда принимала его приглашения в театр. От этого трудно было устоять, потому что он был из очень приличной семьи, с контактами в самых элитных богемных кругах, всегда был в курсе самого интересного, что происходило в городе, куда надо было сходить.
И вот однажды родители дали ему пару пригласительных билетов на закрытый творческий вечер одной знаменитой художницы. Туда были приглашены только все свои. Его родители были своими, но почему-то должны были пропустить, и вместо них пошли мы. Что будет на вечере, никто не знал, это держалось в секрете, художница обещала сюрприз. В пригласительном говорилось, что прийти следовало в вечернем платье строгого покроя и тёмной расцветки. Платье, которое можно было с некоторой натяжкой назвать вечерним, у меня тогда было всего одно, и я порадовалась, что оно тёмного, глубокого синего цвета.
На вечере, действительно, все были в тёмных тонах, одеты неброско, но стильно. Проблески бриллиантов были ненавязчивы, тонко напоминая о том, что внешняя скромность стоит больших денег. Гости степенно прохаживались по огромной зале, негромко разговаривая и попивая шампанское, которое им предлагала прислуга - сплошь солидного вида мужчины в чёрном, со стоячими белыми воротничками и в белых перчатках. Никто не знал, чего ждать, но никто и не проявлял нетерпения, уверенные в том, что всё начнётся в своё время. Брожение людей в тёмном уже было частью шоу, его прелюдией. Это стало понятно сразу, как только началось действие.
Откуда-то выбежало много, не меньше пятидесяти, девушек в ярких летних платьях с пёстрым рисунком в виде крупных цветов. Они разбежались по всему залу, смешались с толпой зрителей, стараясь распространиться как можно равномернее. Сразу возникло ощущение летнего полдня на лесной опушке. Кругом стелился весёлый цветочный ковёр, а зрители оттеняли его, словно стволы деревьев. Девушки усиливали это впечатление тем, что делали то, что они делали бы на опушке - плели венки, усевшись в кружок на полу, изображали весёлое общение, водили хороводы, затевали какие-то неторопливые игры, вроде “ручейка”. Иногда одна из них принималась расчёсывать другой волосы гребешком и плести косы, или какая-то брала инструмент - гитару, флейту или скрипку, начинала играть, и тогда вокруг неё собирался кружок из её подруг, начинался какой-то плавный танец. Кроме музыки и смеха они не издавали никаких звуков, просто улыбались друг другу и гостям, жестами приглашали подруг в игру или на танец. Это молчание, вместе с нарядами, создало иллюзию, что в зале существуют два параллельных, несмешивающихся мира. Не то, чтобы они не замечали зрителей, нет. Они их не вовлекали в свои действия, это правда, но и не избегали встречаться взглядом. Напротив, смотрели прямо, с открытой, радостной, немного лукавой улыбкой. Как бы делились своим весельем. И зрители всё больше оживлялись, им явно нравилось происходящее. Разговоры между ними затихли, гости переходили от одной группки девушек к другой, разглядывали их с любопытством и участием. Игра, кипящая вокруг, их увлекла. Задумка художницы удалась, никто не жалел, что пришёл.
Но это, понятно, было далеко не всё. Вечер ведь только начался. Неожиданно ровно половина девушек дружно побежали в какой-то дальний угол зала, словно их подхватило ветром. Когда они вернулись, у каждой была сумка из той же яркой ткани, что платье. Каждая выбрала себе в пару одну из оставшихся девушек и вручила ей сумку. И тут началось действительно неожиданное. В каждой паре сначала девушка с сумкой помогла своей подруге снять туфли. То есть просто сняла их, так что первой даже не пришлось наклоняться, а лишь опереться на партнёршу. Потом, положив туфли в сумку она начала просто раздевать свою подругу, складывая в сумку снятые вещи. Раздеваемая подруга в этом практически не участвовала, доверчиво предоставив себя чужим заботливым рукам. Это было похоже на то, как мама раздевает ребёнка перед купанием. Когда всё было снято, одетые девушки унесли сумки в тот же дальний угол, и продолжилась прерванная игра. Одетые и голые девушки перемешались между собой и вели себя так, словно ничего не произошло. Плели венки и водили хороводы. Зрители поначалу выглядели растерянно, их взгляды бегали, но голые девушки, встретившись глазами с кем-нибудь из зрителей, смотрели тем же прямым открытым взглядом, что и раньше, и мало-помалу все освоились.
И тогда произошло уже ожидаемое. Одетые девушки вспорхнули, принесли свои сумки и доверили голым подругам себя раздеть. Теперь уже не было пёстрых платьев. В рощице из тёмных гостей мелькали обнажённые грациозные тела, увлечённые играми и танцами. Танцы стали живей - ирландская джига, бразильская самба, да и игры поменялись. Кто-то бегал в салочки, лавируя между гостей и в запале довольно бесцеремонно используя их, как укрытия. Три девчонки встают в ряд, а четвёртая - перед ними, спиной. Одна из трёх легко хлопает четвёртую по попе, а та, обернувшись, должна отгадать, кто её хлопнул. Потом затеяли игру в жмурки. Одной девушке завязали шарфиком глаза, раскрутили, и она начала шарить руками, пытаясь кого-нибудь поймать. Если она касалась одежды, то сразу уходила в сторону, потому что это гость, и его ловить не надо, если хватала за руку, то ощупывала выше - нет ли рукава. И тут вдруг водящая схватила за руку меня. А моё платье всё-таки не полностью соответствовало требованию приглашения - оно было без рукавов. Девушка пробежала пальцами вверх по моей руке до самого плеча, потом со смехом сорвала с глаз повязку. Увидев, что я одета, она немного смешалась, но быстро оправилась и с вызовом, прямо посмотрела прямо мне в глаза.
И вот тут до меня до конца дошёл замысел автора: смешать голых и одетых, людей из разного контекста, чтобы задать вопрос. Именно задать вопрос, потому что искусство больше задаёт вопросов, чем даёт ответы. Когда человека лишают одежды он становится среди остальных парием, нищим, отверженным, беззащитным, развенчанным, или наоборот освобождённым, отринувшим вместе с мишурой тряпок страхи и комплексы? Очень важны тут разные контексты. Если это торжественный приём и все одеты, как подобает, это одно. На нудистском пляже все голые, это конечно же совсем другая ситуация, но все равны, все в одном контексте, и ничего нет странного. Если какой-то чудик приходит голышом на приём, он врывается в чужой контекст, ломает его, навязывает себя другим, создаёт скандал. Это тоже не то. А тут были соблюдены все приличия. Люди в строгих костюмах с бриллиантами оставались в своих рамках, никто их не эпатировал, никто не вторгался в их мир. И в то же время рядом, на том же пространстве было позволено существовать совсем другому миру, с непохожими законами и правилами. И эти два мира могли соприкоснуться, познакомиться, присмотреться друг к другу, сравнить.
Мы были с ней в разных статусах, и неясно было, чьё место лучше. Мне тогда точно не хотелось занять её место. Мне было интересно и волнующе на своём, было комфортно и хватало переживаний от столкновения двух миров. Потом уже, когда я перебирала в воспоминаниях этот вечер, мне нестерпимо захотелось самой испытать ощущения этих девушек, узнать каково это самой лишить себя своей уютной защитной оболочки, скорлупы, выйти под огонь любопытных взглядов, перебороть стремление спрятаться. Сделать что-нибудь, что раньше казалось немыслимым.
Я очень благодарна этой художнице. Это было красиво, волнующе. Столько всего всколыхнуло во мне, о чём я даже не подозревала.
Я посмотрела на своего спутника. У него блестели глаза, и я без труда прочла на его лице, что в его эротических мечтах я уже давно была на месте этой девушки.
Лина замолчала. Опустив глаза, она смотрела в чашку. Было видно, что поднять глаза от чашки для неё невыносимо трудно. Марина подошла к ней сзади, обняла за плечи, наклонилась, коснувшись щекой волос:
- Вы рассказали нам очень занимательную историю, мы слушали с большим интересом. Но, похоже, это был многословный способ сказать простую мысль: вы хотите позировать обнажённой? Можно сказать об этом прямо. Что тут такого?
- Да, вы правы. Я не знаю, я почему-то ужасно стесняюсь. Наверное, это выглядит глупо, несовременно. Но для меня раздеться при посторонних - вовсе не пустяки. Это как дать почитать свой самый интимный дневник.
- Но вы всё-таки хотите этого. Зачем?
- Для меня это сложно, трудно, но это манит. Это как прыжок с парашютом, страшно, но хочется себя преодолеть, пощекотать нервы, взволновать себя поглубже. Почему-то же люди прыгают с парашютом.
- Можно попробовать. Хоть сейчас, - в разговор вступил Алексей. Перспектива продолжить сессии, да ещё сосредоточившись именно на женском образе, убрав из кадра всё лишнее, ему показалась очень привлекательной.
- Тебе-то, понятно, хлебом не корми.., - начала иронизировать Марина, но Лина перебила:
- Нет, не сейчас. Дайте мне время собраться с духом. Не торопите. Я вам сама позвоню. Спасибо. Вы единственные люди, с которыми я решилась об этом заговорить. Простите, я пойду.
Она как-то быстро засобиралась, наскоро попрощалась и ушла, не поднимая глаз.
Продолжение: гл. 4, Выйти из кокона (LJ), (DW)
Начало: гл. 1, В ресторане LJ, DW
Предыдущая: гл. 2, Модная коллекция LJ, DW
Хочу рассказать вам один случай. Я тогда была студенткой-первокурсницей, только-только приехала из сонной провинции в большой город. И, конечно, сразу же бросилась его исследовать, осваивать, примерять к себе. Сначала ходила обалдевшая по всяким известным местам. Так странно было видеть их не на фотографиях и не по телевизору, а наяву, прямо перед собой. Что вот, известные по лощёным фотографиям архитектурные очертания, оказывается, могут быть настоящими, можно потрогать их шершавую каменную поверхность, вот ветер швыряет на эти камни жёлтые листья. Вот наступают сумерки, и здания нахмуриваются, перестают быть похожими на свои парадные портреты. Потом я начала для себя открывать театры, выставки. Меня абсолютно всё восхищало, поражало, я пила эту бурлящую вокруг жизнь большими жадными глотками.
Но, нет, я не имею ввиду ночные клубы и прочие злачные места. Ко всему этому я относилась с брезгливостью и сторонилась такого сорта развлечений. За мной быстро начал ухаживать один парень. Он был милый, относился ко мне с плохо скрываемым обожанием, но я сразу поняла, что замуж за него никогда не выйду, поэтому старалась по возможности не сближаться, только иногда принимала его приглашения в театр. От этого трудно было устоять, потому что он был из очень приличной семьи, с контактами в самых элитных богемных кругах, всегда был в курсе самого интересного, что происходило в городе, куда надо было сходить.
И вот однажды родители дали ему пару пригласительных билетов на закрытый творческий вечер одной знаменитой художницы. Туда были приглашены только все свои. Его родители были своими, но почему-то должны были пропустить, и вместо них пошли мы. Что будет на вечере, никто не знал, это держалось в секрете, художница обещала сюрприз. В пригласительном говорилось, что прийти следовало в вечернем платье строгого покроя и тёмной расцветки. Платье, которое можно было с некоторой натяжкой назвать вечерним, у меня тогда было всего одно, и я порадовалась, что оно тёмного, глубокого синего цвета.
На вечере, действительно, все были в тёмных тонах, одеты неброско, но стильно. Проблески бриллиантов были ненавязчивы, тонко напоминая о том, что внешняя скромность стоит больших денег. Гости степенно прохаживались по огромной зале, негромко разговаривая и попивая шампанское, которое им предлагала прислуга - сплошь солидного вида мужчины в чёрном, со стоячими белыми воротничками и в белых перчатках. Никто не знал, чего ждать, но никто и не проявлял нетерпения, уверенные в том, что всё начнётся в своё время. Брожение людей в тёмном уже было частью шоу, его прелюдией. Это стало понятно сразу, как только началось действие.
Откуда-то выбежало много, не меньше пятидесяти, девушек в ярких летних платьях с пёстрым рисунком в виде крупных цветов. Они разбежались по всему залу, смешались с толпой зрителей, стараясь распространиться как можно равномернее. Сразу возникло ощущение летнего полдня на лесной опушке. Кругом стелился весёлый цветочный ковёр, а зрители оттеняли его, словно стволы деревьев. Девушки усиливали это впечатление тем, что делали то, что они делали бы на опушке - плели венки, усевшись в кружок на полу, изображали весёлое общение, водили хороводы, затевали какие-то неторопливые игры, вроде “ручейка”. Иногда одна из них принималась расчёсывать другой волосы гребешком и плести косы, или какая-то брала инструмент - гитару, флейту или скрипку, начинала играть, и тогда вокруг неё собирался кружок из её подруг, начинался какой-то плавный танец. Кроме музыки и смеха они не издавали никаких звуков, просто улыбались друг другу и гостям, жестами приглашали подруг в игру или на танец. Это молчание, вместе с нарядами, создало иллюзию, что в зале существуют два параллельных, несмешивающихся мира. Не то, чтобы они не замечали зрителей, нет. Они их не вовлекали в свои действия, это правда, но и не избегали встречаться взглядом. Напротив, смотрели прямо, с открытой, радостной, немного лукавой улыбкой. Как бы делились своим весельем. И зрители всё больше оживлялись, им явно нравилось происходящее. Разговоры между ними затихли, гости переходили от одной группки девушек к другой, разглядывали их с любопытством и участием. Игра, кипящая вокруг, их увлекла. Задумка художницы удалась, никто не жалел, что пришёл.
Но это, понятно, было далеко не всё. Вечер ведь только начался. Неожиданно ровно половина девушек дружно побежали в какой-то дальний угол зала, словно их подхватило ветром. Когда они вернулись, у каждой была сумка из той же яркой ткани, что платье. Каждая выбрала себе в пару одну из оставшихся девушек и вручила ей сумку. И тут началось действительно неожиданное. В каждой паре сначала девушка с сумкой помогла своей подруге снять туфли. То есть просто сняла их, так что первой даже не пришлось наклоняться, а лишь опереться на партнёршу. Потом, положив туфли в сумку она начала просто раздевать свою подругу, складывая в сумку снятые вещи. Раздеваемая подруга в этом практически не участвовала, доверчиво предоставив себя чужим заботливым рукам. Это было похоже на то, как мама раздевает ребёнка перед купанием. Когда всё было снято, одетые девушки унесли сумки в тот же дальний угол, и продолжилась прерванная игра. Одетые и голые девушки перемешались между собой и вели себя так, словно ничего не произошло. Плели венки и водили хороводы. Зрители поначалу выглядели растерянно, их взгляды бегали, но голые девушки, встретившись глазами с кем-нибудь из зрителей, смотрели тем же прямым открытым взглядом, что и раньше, и мало-помалу все освоились.
И тогда произошло уже ожидаемое. Одетые девушки вспорхнули, принесли свои сумки и доверили голым подругам себя раздеть. Теперь уже не было пёстрых платьев. В рощице из тёмных гостей мелькали обнажённые грациозные тела, увлечённые играми и танцами. Танцы стали живей - ирландская джига, бразильская самба, да и игры поменялись. Кто-то бегал в салочки, лавируя между гостей и в запале довольно бесцеремонно используя их, как укрытия. Три девчонки встают в ряд, а четвёртая - перед ними, спиной. Одна из трёх легко хлопает четвёртую по попе, а та, обернувшись, должна отгадать, кто её хлопнул. Потом затеяли игру в жмурки. Одной девушке завязали шарфиком глаза, раскрутили, и она начала шарить руками, пытаясь кого-нибудь поймать. Если она касалась одежды, то сразу уходила в сторону, потому что это гость, и его ловить не надо, если хватала за руку, то ощупывала выше - нет ли рукава. И тут вдруг водящая схватила за руку меня. А моё платье всё-таки не полностью соответствовало требованию приглашения - оно было без рукавов. Девушка пробежала пальцами вверх по моей руке до самого плеча, потом со смехом сорвала с глаз повязку. Увидев, что я одета, она немного смешалась, но быстро оправилась и с вызовом, прямо посмотрела прямо мне в глаза.
И вот тут до меня до конца дошёл замысел автора: смешать голых и одетых, людей из разного контекста, чтобы задать вопрос. Именно задать вопрос, потому что искусство больше задаёт вопросов, чем даёт ответы. Когда человека лишают одежды он становится среди остальных парием, нищим, отверженным, беззащитным, развенчанным, или наоборот освобождённым, отринувшим вместе с мишурой тряпок страхи и комплексы? Очень важны тут разные контексты. Если это торжественный приём и все одеты, как подобает, это одно. На нудистском пляже все голые, это конечно же совсем другая ситуация, но все равны, все в одном контексте, и ничего нет странного. Если какой-то чудик приходит голышом на приём, он врывается в чужой контекст, ломает его, навязывает себя другим, создаёт скандал. Это тоже не то. А тут были соблюдены все приличия. Люди в строгих костюмах с бриллиантами оставались в своих рамках, никто их не эпатировал, никто не вторгался в их мир. И в то же время рядом, на том же пространстве было позволено существовать совсем другому миру, с непохожими законами и правилами. И эти два мира могли соприкоснуться, познакомиться, присмотреться друг к другу, сравнить.
Мы были с ней в разных статусах, и неясно было, чьё место лучше. Мне тогда точно не хотелось занять её место. Мне было интересно и волнующе на своём, было комфортно и хватало переживаний от столкновения двух миров. Потом уже, когда я перебирала в воспоминаниях этот вечер, мне нестерпимо захотелось самой испытать ощущения этих девушек, узнать каково это самой лишить себя своей уютной защитной оболочки, скорлупы, выйти под огонь любопытных взглядов, перебороть стремление спрятаться. Сделать что-нибудь, что раньше казалось немыслимым.
Я очень благодарна этой художнице. Это было красиво, волнующе. Столько всего всколыхнуло во мне, о чём я даже не подозревала.
Я посмотрела на своего спутника. У него блестели глаза, и я без труда прочла на его лице, что в его эротических мечтах я уже давно была на месте этой девушки.
Лина замолчала. Опустив глаза, она смотрела в чашку. Было видно, что поднять глаза от чашки для неё невыносимо трудно. Марина подошла к ней сзади, обняла за плечи, наклонилась, коснувшись щекой волос:
- Вы рассказали нам очень занимательную историю, мы слушали с большим интересом. Но, похоже, это был многословный способ сказать простую мысль: вы хотите позировать обнажённой? Можно сказать об этом прямо. Что тут такого?
- Да, вы правы. Я не знаю, я почему-то ужасно стесняюсь. Наверное, это выглядит глупо, несовременно. Но для меня раздеться при посторонних - вовсе не пустяки. Это как дать почитать свой самый интимный дневник.
- Но вы всё-таки хотите этого. Зачем?
- Для меня это сложно, трудно, но это манит. Это как прыжок с парашютом, страшно, но хочется себя преодолеть, пощекотать нервы, взволновать себя поглубже. Почему-то же люди прыгают с парашютом.
- Можно попробовать. Хоть сейчас, - в разговор вступил Алексей. Перспектива продолжить сессии, да ещё сосредоточившись именно на женском образе, убрав из кадра всё лишнее, ему показалась очень привлекательной.
- Тебе-то, понятно, хлебом не корми.., - начала иронизировать Марина, но Лина перебила:
- Нет, не сейчас. Дайте мне время собраться с духом. Не торопите. Я вам сама позвоню. Спасибо. Вы единственные люди, с которыми я решилась об этом заговорить. Простите, я пойду.
Она как-то быстро засобиралась, наскоро попрощалась и ушла, не поднимая глаз.
Продолжение: гл. 4, Выйти из кокона (LJ), (DW)
no subject
Date: Saturday, 7 April 2018 01:17 pm (UTC)no subject
Date: Saturday, 7 April 2018 07:50 pm (UTC)no subject
Date: Saturday, 7 April 2018 09:30 pm (UTC)no subject
Date: Sunday, 8 April 2018 01:23 pm (UTC)no subject
Date: Sunday, 8 April 2018 02:55 pm (UTC)no subject
Date: Sunday, 8 April 2018 06:51 pm (UTC)no subject
Date: Sunday, 8 April 2018 08:31 pm (UTC)no subject
Date: Monday, 9 April 2018 01:56 pm (UTC)первая, вторая, третья и четвёртая.
no subject
Date: Monday, 9 April 2018 02:30 pm (UTC)no subject
Date: Monday, 9 April 2018 06:21 pm (UTC)no subject
Date: Monday, 9 April 2018 06:46 pm (UTC)СМАЗКА - это скорее к сексу и порно, чем к эротике или механике или металическим конструкциям... у женщины, даже у инженера-конструктора смазка - скорее элемент приготовления к сексу, чем что иное...
2. голые ТЕТКИ смотрятся в нем...
Это звучит как голые проститутки... мне кажется надо смягчить немного...
3. снявши ТРУСЫ по туфлям не плачут.
Это звучит несколько вульгарно и тут сарказм над собой у неё мне мешает лично...
Конечно вы как автор можете это все игнорировать и пропустить мимо ушей, но мне это резануло слух. Кстати, больше придраться не к чему, что говорит о очень высоком качаестве на уровне шедевра...
Насчёт полнометражного фильма, просто надо подумать, но у меня перед глаза сразу стоит последний фильм Кубрика с Николь Кидман и Томом Крузом и я могу без тени лести сказать, что если найти соответствующих актеров и режиссёра, то расширить сценарий и получиться не хуже, а может даже круче Кубрика!
no subject
Date: Wednesday, 11 April 2018 05:00 pm (UTC)1. У меня такая ассоциация не сработала. Но, наверное, вы правы. Немного подрихтовал.
2. Мне вообще-то нравится. Но подумаю. Если придумается что-то удачное - исправлю.
3. Это мне нравится однозначно. Немножко развязности и самоиронии.
no subject
Date: Wednesday, 11 April 2018 05:07 pm (UTC)